В 2006 году суд приговорил правозащитника Станислава Дмитриевского к двум годам условно по ст. 282 УК РФ. Это был один из первых приговоров по ставшей впоследствии «народной» статье.
Государственный — значит, зависимый?
Суть дела
Весной 2004 года Дмитриевский опубликовал в газете «Право-защита» тексты обращений экс-президента непризнанной Республики Ичкерия Аслана Масхадова и бывшего вице-премьера правительства республики Ахмеда Закаева к российскому народу и Европарламенту. Тексты этих заявлений правозащитник взял с интернет-ресурса «Чеченпресс». Оба были построены на критике российских властей и президента России Владимира Путина. Масхадов называл действия России «геноцидом уникального чеченского народа».
Лариса Тесленко, эксперт Приволжского регионального центра судебной экспертизы при Минюсте, сочла эту публикацию возбуждением расовой, национальной или социальной розни, связанной с насилием. Эти выводы были положены в основу обвинительного приговора.
Лариса Тесленко, эксперт Приволжского регионального центра судебной экспертизы при Минюсте, сочла эту публикацию возбуждением расовой, национальной или социальной розни, связанной с насилием. Эти выводы были положены в основу обвинительного приговора.
Станислав Дмитриевский на одиночном пикете в поддержку политзаключённых / Источник: личная страница Дмитриевского
Позиция подсудимого
Станислав Дмитриевский заявлял о фальсификации доказательств в его уголовном деле. Он был уверен, что в протоколе судебного заседания присутствуют искажения, так как он приписывает эксперту определения, которых тот в действительности не давал и давать отказался, ссылаясь на свою некомпетентность в некоторых областях знания.
В частности, эксперт Лариса Тесленко отказалась в ходе допроса дать определения понятиям «раса», «национальность» и «социальная группа», отослав суд к специалистам в области социологии. Однако, ознакомившись с протоколом судебного заседания, Дмитриевский обнаружил, что в нём записаны чёткие определения этих терминов, которые эксперт якобы дала в ходе допроса.
В частности, эксперт Лариса Тесленко отказалась в ходе допроса дать определения понятиям «раса», «национальность» и «социальная группа», отослав суд к специалистам в области социологии. Однако, ознакомившись с протоколом судебного заседания, Дмитриевский обнаружил, что в нём записаны чёткие определения этих терминов, которые эксперт якобы дала в ходе допроса.
Последствия
После вынесения приговора было закрыто Общество российско-чеченской дружбы, которое возглавлял Дмитриевский — по закону, организации, чей руководитель призывал к экстремистской деятельности, должны быть ликвидированы.
Станислав Дмитриевский на марше памяти Бориса Немцова / Источник: личная страница Дмитриевского
Оспаривание в ЕСПЧ
В 2017 году Европейский суд по правам человека пришёл к выводу, что в деле Дмитриевского была нарушена статья 10 Конвенции о защите прав человека — право на свободу выражения мнения. Он присудил правозащитнику компенсацию морального вреда в размере десяти тысяч евро и три тысячи шестьсот евро за судебные издержки.
Суд в Страсбурге счёл, что российский суд не проанализировал заключение эксперта, а просто подтвердил его. Эксперт в свою очередь вышел за рамки компетенций и вместо изучения сугубо языковых вопросов квалифицировал действия подсудимого с правовой точки зрения.
Кроме того, ЕСПЧ не усмотрел в решениях российских судов никаких действий, которые свидетельствовали бы о попытках оценить, действительно ли утверждения Дмитриевского могли нанести вред национальной безопасности, территориальной целостности или общественной безопасности и порядку, как утверждало обвинение.
Это дело стало прецедентом для дальнейшей практики ЕСПЧ. Как объяснил в разговоре с журналистом юрист «ОВД-Инфо» Николай Зборошенко, ключевым вопросом для Страсбургского суда является вопрос, кто делал экспертизу.
— Как правило, экспертизу делали люди государства. По сути, люди, связанные с правоохранительными органами. Соответственно, она не была независимой, — говорит Зборошенко. — Этот подход появился после дела Станислава Дмитриевского. С тех пор ЕСПЧ выработал правовую позицию по таким вопросам, и она кочует из дела в дело.
Суд в Страсбурге счёл, что российский суд не проанализировал заключение эксперта, а просто подтвердил его. Эксперт в свою очередь вышел за рамки компетенций и вместо изучения сугубо языковых вопросов квалифицировал действия подсудимого с правовой точки зрения.
Кроме того, ЕСПЧ не усмотрел в решениях российских судов никаких действий, которые свидетельствовали бы о попытках оценить, действительно ли утверждения Дмитриевского могли нанести вред национальной безопасности, территориальной целостности или общественной безопасности и порядку, как утверждало обвинение.
Это дело стало прецедентом для дальнейшей практики ЕСПЧ. Как объяснил в разговоре с журналистом юрист «ОВД-Инфо» Николай Зборошенко, ключевым вопросом для Страсбургского суда является вопрос, кто делал экспертизу.
— Как правило, экспертизу делали люди государства. По сути, люди, связанные с правоохранительными органами. Соответственно, она не была независимой, — говорит Зборошенко. — Этот подход появился после дела Станислава Дмитриевского. С тех пор ЕСПЧ выработал правовую позицию по таким вопросам, и она кочует из дела в дело.